Иногда прогуляться очень даже хорошо, а иногда и нет. Вот вы спросите, что может быть плохого в самой обычной прогулке? А вам отвечу: «Плохое настроение — бесит все: и ветер, и солнце, и особенно всякая мошкара». Я встал на задние лапы, и махая передними, попытался разогнать этот рой надоедливой мелюзги. Мошкам то ничего, а вот меня взбесило, что я - здоровый и сильный кот, не могу справиться с жалким мелким насекомым, пусть даже их там целый рой. И чего налетели? Хотя, наверное, это очень глупый вопрос. Наступает лето, или как там эти паршивые воители говорят.. сезон Зеленых Листьев, а это значит, что все насекомые проснулись, проснулись животные, деревья. В общем, как спалось лес? Я улыбнулся, ну наконец-то я стану незаметным в тени деревьев, а то этот снег вечно выдавал меня. Ну все, берегись добыча! С довольной мордашкой(да, настроение у него часто меняется) я подошел к краю обрыва, взглянул вниз. Высота была очень внушительна, но привычной для меня, ведь здесь, на холмах, бываю довольно часто. Эх! Смотрю вниз, а там всё мелкое, и на это «всё» я смотрю свысока. А до чего красивы тут закаты и восходы. Пусть даже солнце не собиралось пока садиться, и вставать ему уж было поздно. Но пейзаж от этого не становился хуже. Внизу пытаются дотянуться к солнцу крыши домов, словно соревнуются между собой, но даже не подозревают, что это им не удастся никогда. От этого становится как-то печально, но и в то же время радуешься, что ты ближе к цели-солнцу, чем эти бездушные кирпичики. Рядом шумит водопад, нет, пожалуй звуки природы — вот самая чудесная музыка. Ни Бах, ни Моцарт, ни современные диджеи, ни рок, а только планета земля — самый лучший музыкант. Здесь, над обрывом чувствуешь себя свободным, чувствуешь свободу выбора — можешь сброситься вниз, и я в шутку сделал вид, что хочу спрыгнуть. А можешь и не спрыгнуть — и я тотчас попятился назад. Слабый ветерок приятно теребил шерстку, и я жадно глотал воздух. Свобода — самое дорогое, что у меня есть. Окажись бы я хотя бы на один день вневоле — сдохну... от тоски.
  — Свобода, я тебя люблю, - да, пожалуй кричать сейчас не стоило, мои слова раздались эхом по всей долине. Говорить ни с кем — признак сумасшествия, но для меня и это было привычным. Любой, пообщавшийся со мной хотя бы минуту, убеждался в этом. Слышал ли меня кто-то или нет — плевать. Это не тот случай, когда нужно волноваться о своей репутации.
    Я улегся прямо на самом краю, положил голову на лапы, и снова начал думать о чем-то. Те самые мошки, которые всю дорогу доставали меня — отстали. Видимо им надоело, кружить возле меня, если я не реагирую. Вот так привык избавляться от кровососов — пусть режут, бьют, душат — плевать. Пусть иногда бываю вспыльчив, но не в таких случаях. И вообще, в разных случаях веду себя по разному — вот в этом моя особенность.

— Привет. Э-э, собственно, почему же вы вне территорий стай? Я думал, что у такой важной шишки много работ. Cобеседник приветливо улыбнулся и сел напротив. Я? Шишка? Важная? Я расплылся в улыбке — значит, он таки меня узнал. Но имени не произнёс? Значит, тоже не помнит. Отлично! Столько времени живём в одной стае, едим одну и ту же пищу, ходим по одной и той же земле, и не знаем как друг друга зовут! И ладно бы если, не знать имени какой-то блохастой омеги, но такие должности! Может кому-то было и стыдно. Но лично мне — нет. Просто всё это как-то странно и непривычно. Я слегка повернул голову на бок и осмотрел собеседника. Волк выглядел слегка болезненно, серая шерсть делала его внешность ещё более скучной, и только рыжие пятна, словно блики солнца, разбавляли всю картину. В целом, шерсть его была ухоженной, а в глазах «светилась жизнь». Нельзя было сказать, что его внешность стандартна, ведь я всегда считал, что не бывает стандартов, не никаких рамок, не бывает одинаковых и похожих.
      — Шишка решила немного отдохнуть, — он улыбнулся, слегка подняв левый уголок рта, — да и в стае тихо сейчас. Только и делай, что молодняк воспитывай, а я то не нянька, чтобы этим заниматься.
В стае на данный момент действительно было тихо. Только приходилось иногда пинать взрослых волков, чтобы на охоту идти. Вот тебе и вся работа правой лапы. А раньше что было? Кровища, трупы, бойня. Не заскучаешь. Я вздохнул. Вспомнил то время, кода лишился близких. Вспомнил морду каждого, кто посмел замахнуться на моего отца. Эти шрамы на лицах опытных бойцов, мускулистые лапы и яростный взгляд. Их было четверо или трое таких. Один из них допоров тушу одного противника, бросился на моего отца со спины. Отец явно ожидал такого удара, и встав на задние лапы, будто собираясь делать сальто назад, плечём отбил атаку и упал на противника, придавив всем своим телом врага. Я наблюдая за трюком отца, запоминал каждое его движение, и не удивительно что этот прием теперь мой коронный. Потом, когда папа лежал, на него успели атаковать ещё двое. Один вцепился ему в задние лапы, а второй за загривок стащил его с придавленного волка. «Придавленный» в свою очередь подвёлся, и удачным прыжком, пока его друзья крепко держали моего отца, перекусил ему глотку. Что? Вы думаете, что я стоял в сторонке, и наблюдал за тем, как мой отец сражался и погибал за честь стая? Зря. Я просто был занят своим противником. Ох, если бы вы знали как мне было трудно. Я был в такой ярости. Я повалил своего противника, и ринулся вслед за теми троими. Но они запросто уложили меня на землю, и со звонким смехом и меня чуть не прикончили. Но вовремя прибыл мой друг, с которым, я помню, мы часто устраивали козни в детстве. Бились плечо о плечо. Погибло двое - противник и мой друг.
  Я зажмурил глаза, в горле застыл ком. Так хотелось взвыть от тоски. Хорошо, что я таки очнулся, вспомнил что предо мной собеседник, и ему врядли интересно знать историю моей жизни. Я проглотил ком застрявший горле, запихнул все свои эмоции обратно в себя и замуровал за бетонной стеной. Не хотелось снова впасть в депрессию, лежать месяцами у этого целителя что сидит напротив и глотать горькую траву. Воспоминания лучше оставить на вчера и жить сегодняшним днём. Я слегка встряхнул головой, и улыбнулся собеседнику.
    — Мы стобой раньше не встречались особо, даже как-то удивительно и имён друг друга не знаем. Меня Драган зовут или Дракон. На твоё усмотрение. А тебя?
Ожидая ответа от противника настойчивые воспоминания снова лезли в голову. Я одгонял их словно тех мошек, но при это сидел перед своим собеседником неподвижно и приветливо улыбался. В глазах отчётливо можно было увидеть ту сцену боя, как по телевизору. А я всё таки смог отомстить некоторым персонам. И помню, как те шрамы на лицах опытных бойцов, мускулистые лапы и яростный взгляд, превращённые в складки, поломаные кости и полный ужаса взгляд олили о пощаде. Жаль, что дети тех убитых когда-то придут, когда я буду стариком, и я так же буду молить о прощении. А они не простят, как и я не простил...

—  Ну уж нет, это просто ненормально! .. Вся элита отсыпается с утра пораньше, а я должен идти с тобой на какие-то переговоры! — Форс упёрся всемя лапами о землю,  Алекс, хозяин пса, настырно потянул его за поводок и таки подчинил себе своего питомца.
—  Ну, давай же... пошли, — ещё сильнее натянув цепочку, ласково попросил хозяин, тем самым заставляя Стейна ускорить шаг, - если я опоздаю, то конец моим вечно текущим миллионам.
Ладно, хочешь быстрее... будет тебе... На его морде появилась ехидная ухмылка, такая что у злых гениев, которые вот вот захватят весь мир. Они хозяином как раз уже приближались к месту назначения — парку. Непреодалёнными остались только небольшая детская площадка и дорога — всё что нужно было сейчас Фосу. Сначала он следовал темпу хозяина, который нёсся как паровоз, то и дело роняя свои бумаги, а потом, каждый раз возвращался, чтобы забрать. При этом Алекс, будто специально, очень реко тормозил, и чуть ли не душил бедного пса. Но теперь настал час розплаты, и нет, это не будут банальные погрызанные тапки или документы, это будет что-то пострашнее. Кобель слегка ускорил шаг, хозяин сразу же уловил «волну», и тоже перешёл в тот же темп, что и его питомец.  Хмм.. Догнал... Ну, ничего, будет тебе нечто более, чем галоп.. И тут пёс понёсся со всей дури, чуть ли не полетел за ним хозяин, чудом не упавший лицом в грязь. Пробежав на такой скорости через всю площадку под смех детей, и кода они уже приближались к дороге, он таки смог утихомирить Фоса. Резко затормозив, ошарашенный Алекс сел в лужу, а неожиданно остановленный пес, чуть не зделав сальто назад, упал на колени хозяину. Ну, нет, лучше уж тапки... Сделав умозаключение, Стейн отошёл от человека, на сколько позволял поводок. Довольный что отомстил, он сел в сторонке, наблюдая за тем как Алекс, чертыхаясь на всю детскую площадку, собирал разлетевшие вокруг документы. Озабоченные нецензурными словами родители, которые впитывали их дети, они начали кричать на хозяина, столпившись вокруг него гурьбой. А Фосу это доставило ещё одну дозу удовольствия. Чувак, по тебе и не скажешь, что ты зек.
—  Алкаш, чему детей учишь? — уже чуть ли не розпуская руки, лезла к хозяину какая-то сверхозабоченная мама, - Мало того, что собакой своей справиться не можешь! Может она у тебя больная, что так носиться.. Намордник ей надень.
Стейну сильно не понравилось, что в него тыкали пальцем. Пусть он плохо понимал человеческую речь, но почувствовал, что его сейчас не хвалят. Ну тут уж пес разсердился не на шутку. Из его пасти донёсся глухой рык, но сначала этого никто не заметил. Тогда он встал на две лапы и громко гавкнул, и лай этот то и дело перемешивался с рыком. Толпа отдалилась от Алекса, а сам он, дабы избежать кровопролитий, схватил пса за ошейник и потянул на себя, опустив пса на четыре лапы.
—  Точно больная.. — Выкрикну чей-то мужской голос. Начал разбегаться народ, а мамы хватали на руки детей, прикрывая им глаза. Дети от чего-то радостно смеялись, а Форс заливался лаем. Человек, оттаскивая своего питомца от площадки с таки уже собранными в одну кучу документами, перешёл с ним дорогу.
—  Не заводись, Форс HD, — уселся на лавочку хозяин, пытаясь усадить рядом с собой Фоса, и поглаживая его по голове. Из глотки всё ещё доносился рык, уже более мягкий, но пёс всё ещё рвался обратно, - Да уж, если завёлся, так завёлся...
Алекс повёл кобеля вглубь парка, где уже потихоньку собиралась вся собачья элита с хозяевами.
  —   Я тебя отпускаю, но не делай глупостей, — отцепив от ошейника поводок, человек поправил костюм и с бумагами под подмышкой отправился навстречу идущему к нему такому же солидному дяденьке.
Вот ещё... глупости.. — обернулся пёс на резво носившихся по полю долматинов и грызущихся между собой доберманов и ротвейлеров, - С ними играть? Я лучше тут полежу. Он улёгся на том же месте, где оставил его хозяин. Всё ещё в мыслях представляя как будет перегрызать той борзой мамаше глотку, его немного передёргивало от удавольствия и он щурил глаза. Но через каждые десять секунд Фос приоткрывал глаза для того, чтобы удостовериться не грозит ли опасность Алексу.

Как же хочется стать человеком... нет, не потому, что я люблю людей, а потому, что хочу ходить на вечеринки. Весь этот драйв, вся эта веселуха. Ну почему собаки не устраивают тусовок? Музыка, ритм, танцы — как же хочется всё это попробовать, почувствовать. Хотя, почему бы и нет? — пёс фыркнул, и повертел по сторонам в поисках клуба — Стоп. Я же вне города. Да, до ближайшего клуба было где-то пару километров. Ну что ж, у Шейна был выход — пойти по рельсам, хорошо спрятанных в высокой степной траве, но сейчас он их почему-то в упор не замечал. В степи, да ещё и при таком ветре. Да я никогда не выберусь отсюда... — Шей сдвинул брови, нахмурился, - Да и если выберусь, то тогда буду уже седым. Но выбора у пса не было, и он решил бежать куда глаза глядят. И только стоило ему сдвинуться с места, до ушей его донёсся весьма знакомый звук. Не знаю, догадались ли вы, или нет, но это были паровозные гудки. Шейн замер на месте, повёл ухом, чтобы удостовериться что это не глюк. Звук повторился ещё раз, но теперь дважды.
  -  Слава Богу... значит я ещё не сошёл с ума, — обернувшись в сторону доносящегося стука колёс, пёс радостно взвыл и на его морде появилась ехидная улыбка, Но разговаривать сам с собой ещё не разучился.
   Буквально вы двадцати метрах от Ши проносился поезд. Нет, я вам даже больше скажу, это стучали колёса самого настоящего тепловоза, и достаточно антикварного, чтобы рассекать по рельсам. Жалкий десяток вагонов болтался позади основного - большого, красивого и начисто отполированного. Из его трубы, на носу, валил густой и чёрный дым. Его колёса вертелись очень забавно, и сами были побольше тех, что на современных поездах. В открытой кабине, без дверей и без окон, суетился машинист - сильный и опытный мужчина пожилого возраста. Он то и дело подкидывал угля в печь, чтобы разворошить давно уснувшую "машину", которая уже давно забыла, как возила пассажиров где-то в старинном Париже. К первому вагону были прикреплены несколько грузовых вагонов, старых, но не таких, как основной. А вот самый последний видимо был ровесником первого, и очень смахивал на пассажирский, с так называемым "балконом", что присуще было старым поездам. С виду, в него легко было запрыгнуть, на него то и взял курс Шейн. Но хочу заметить, что ехал этот «старик» быстро, учитывая его возраст.
Пёс не стал больше ждать, и со всей своей силы рванул вслед за чудом техники. 
  Не думал, что догнать его будет так сложно, — подумал пёс, когда влезал на последнюю ступень последнего вагона. Уставший и тяжело дышащий, он свалился в крепкий сон. Ни его стонущие от боли лапы, ни ворчанье поезда не мешали ему уснуть.
  Когда тепловоз прибыл к вокзалу, то столкнулся с одной проблемой - прямо перед ним предстал ещё один, и не давал пришвартоваться. Вот крики машинистов и разбудили пса.
  - Поезжай отсюда, холеный! - сквозь сон разслышал Шейн крики "своего" водителя, который уже вышел из кабины на платформу(только первый вагон касался станции).
  - Да погоди ты, дедуля, со своей выставочной игрушкой, - отозвался кто-то из толпы, - не видишь - поезд пассажирский, дай людям выйти.
  - Зачем тебе станция, у тебя ведь груз?! - тут уж подоспел и водитель электрички.
И после его слов началась настоящая суматоха: кто матерился, кто пытался убежать, а кто и вовсе лез в драку. Шейн уже совсем отошёл от сна. Конечно, тут такое начиналось, какой тут сон?! Пёс сильно любил такое "мочилово". Он вскочил на все четыре лапы и попытался добраться до побоища. Вниз прыгать было слишком рисковано - высоко. Ну почему всегда именно перед рельсами делают такие обрывы?! Повертев головой, он вскочил на какие-то коробки, а оттуда прямиком на крышу вагона. Теперь, как настоящий герой, он нёсся по крышам прямо к цели. Ну пусть он иногда спотыкался об уголь и древесину, которая была в грузовых вагонах, но это всё равно выглядело впечатляюще. Добравшись к нужному месту, Шей замер, выпятив грудь он начал лаять вовсю на людей. Пусть подумают, что я псих... прощай, моя крыша. И в тот же момент, большинство людей затихли и обернулись на пса.
  - Он провозит на своей крыше незаконный груз, - вызвался из толпы какой-то шутник, указав пальцем на Ши. Толпа раздалась смехом и понемногу начала расходиться. Чуть поже и довольный Шей был согнан с крыши, и добрые люди(а вернее какие-то школьницы визгливые) сняли его с крыши. Поезда разъехались. Шейн, еле убежав от этих мелких, сумасшедших собачатниц спрятался под лавкой. Порядок - это отстой.. - расслабившись выдохнул Ши. И уже совсем забыл о клубах...